Выставка "Цветы и цвет в советском искусстве"

   Цветы – одна из самых универсальных тем в истории искусства, позволяющая передать как восхищение красотой природного мира, так и сложный философский символизм. В советский период к ней обращались художники, работавшие в рамках различных стилей и направлений. Не будучи в числе востребованных советской пропагандой и жестко регламентированных тем, цветочные мотивы оставляли художникам свободу для выражения собственного видения мира и творческих экспериментов.
  Цветы часто становились предметом интереса как неофициальных художников (И. Кирилловой, А. Зверева, В. Яковлева, И. Иванова, Г. Устюгова, Ю. Ивановой), так и последующих поколений, которые вышли и выросли из андеграунда: Ивана Сотникова, Ирины Васильевой, Александры Белле.
  Круг учеников Осипа Сидлина в Ленинграде знаменит большим вниманием к натюрморту, в том числе и цветочному. На выставке представлены работы не только двух ярких учеников Сидлина – Юрия Нашивочникова и Игоря Иванова – но и его собственная картина, что является редкостью: большинство его работ были уничтожены после смерти Сидлина по его же завещанию.
  В произведениях таких художников, как Нашивочников и Иванов, цветы – это не просто фрагмент повседневной реальности. В их произведениях сидлинского периода (1960-1970-е) букеты служат натурой для постоянных поисков напряжённой цветовой и композиционной гармонии. Именно возможность формальных и цветовых экспериментов так привлекает в изображении цветов многих нонконформистов: и Евгений Есауленко, и Анатолий Белкин, и многие другие решают именно формальные задачи. Формальная и колористическая виртуозность.  Анатолия Зверева проявляется в изображении цветов так же ярко, как и в его знаменитых портретах.
В более поздних работах Игоря Иванова цветы выступают уже как концептуальный материал. Его цветы вырастают, грозя прорвать плоскость холста и раму картины и выпростаться, выплеснуться в реальный мир, заполнить его собой. Его «Драконовы розы» фантазийны и вместе с тем очень вещественны, натюрморт как «мёртвая натура» перерождается в нечто гораздо более живое, чем окружающая произведения Иванова повседневность.
  Ещё один художник, для которого цветы стали едва ли не основным мотивом творчества – Владимир Яковлев. Его цветы как нельзя точно отвечают выработанному им «примитивистскому» формальному языку, они выглядят неловко и «по-детски», но при этом бесспорно несут в себе сильный заряд метафизического содержания, их невозможно увидеть и воспринять одномерно, в них чувствуется скрытый, невербализуемый смысл.
В иерархии жанров официального искусства натюрморт занимал совсем не первое место и часто приобретал форму тихого личного высказывания. Увидеть такие натюрморты в большинстве своем можно было либо в мастерских, либо на персональных выставках.
 Такими предстают работы Порфирия Крылова, известного карикатуриста и члена творческого коллектива «Кукрыниксы». Его акварельные натюрморты – тонкие ветки сирени и ландышей – отличаются неброским чутким лиризмом. Лидия Бродская, дочь художника Исаака Бродского, пишет схожую по настроению работу – светлую цветочную композицию с приметами домашней обстановки.
Большую часть выставки составляет серия натюрмортов Виктора и Владимира Прошкиных. Разные по свету и цвету они объединяются свежим внимательным взглядом, непосредственной выразительностью, свободной легкой кистью. Торжество и радость жизни в них обязательно подчеркивается изображением цветов – главным источником природного цвета.
 С 1960-х годов натюрморт начинает постепенно возвращаться в изобразительную практику советских художников. Этому способствовал возрастающий интерес к запечатлению камерных сюжетов из частной жизни на смену большим, социально значимым пропагандистским полотнам. В таких натюрмортах наряду с цветочными композициями на первый план выходят детали повседневности, маленькие предметы быта. Так высокие свежие маки в работе Александра Жидкова сопровождаются будто недавно сложенной газетой и маленьким блюдцем с яблоками. А у Валерия Ватенина лилии и ромашки стоят в обычной стеклянной банке на фоне распахнутого в мир окна.
  Это время также отмечено и большей изобразительной свободой, усилением декоративного начала. Цветочные мотивы в этом смысле приобретают особую звучность и осязаемость. Написанные в 1970-х годах, сирень Петра Альберти и астры Капитолины Румянцевой заполняют почти всю плоскость холста, искрятся плотными живыми мазками локальной краски.

  Вторая тема выставки – работа с цветом, которая нередко наиболее последовательно и смело велась именно в рамках «второстепенных» жанров: натюрморта, пейзажа, камерного портрета. В искусстве XX в. цвет приобретает особое эмоциональное звучание и смысловую нагрузку, сделавшись одним из основных средств художественного высказывания. При этом диапазон стратегий взаимодействия с цветом предельно разнообразен: он может варьироваться от экспрессивных модернистских композиций до строгих и сдержанных в колористическом отношении работ.
  Для советских авторов, состоящих в Союзах художников, работа с цветом часто зависела от поставленных изобразительных задач и соотносилась с общей структурой образа, пространственным решением, рисунком. Например, лиричный пейзажист Георгий Нисский разделяет с помощью цветовых пятен горизонтальные планы. То же самое в своих работах делает и Арсений Семенов, только с большей экспрессией локального цвета и резким контуром.
 В пейзажах Альберта Папикяна и Екатерины Зерновой цвет служит передачей южного света с его контрастностью теплых и холодных оттенков. С особым вниманием к разработке светотеневых нюансов подходят Валентин Преображенский и Макс Бирштейн. Продолжая традицию русского импрессионизма, художники создают многоцветные, залитые светом полотна.
 По-разному использует выразительные возможности цвета Михаил Нефедов. Это либо плотные цветовые градации, обобщающие массы изображенных фигур и предметов, либо интенсивные контрастные пятна в пейзаже, либо мягкие тональные переходы в абстракции.
 Для неофициальных художников внимательная работа с цветом была очень важна. Их искусство изначально стремилось к преодолению узких рамок социалистического реализма, а ориентирами в этом процессе служили опыты французских импрессионистов, постимпрессионистов (Поль Сезанн, Поль Гоген, Винсент Ван Гог), а кроме того – Анри Матисса и Пабло Пикассо. Создание формы цветом, в сезанновском и матиссовском духе, было очень распространено, особенно в ленинградском неофициальном искусстве – ведь в Эрмитаже уже с середины 1950-х можно было видеть великолепные произведения Матисса, Пикассо, Сезанна, Гогена, Ван Гога в постоянной экспозиции.
  Экспрессивную интенсивность цвета можно увидеть в творчестве Александра Арефьева, Владимира Шагина, Шолома Шварца – составивших первую в послевоенном СССР группу художников-нонконформистов: Орден Нищенствующих Живописцев (ОНЖ). Свободно, фактурно, мощно работает цветом Владимир Яшке, принадлежащий к поколению последователей ОНЖ. Геннадий Устюгов, ещё один классик ленинградского искусства, обращается с цветом как настоящий последователь Сезанна и Матисса: не боится больших пространств одного цвета – и свободно чередует их с тонкими колористическими нюансами.
  Отдельное внимание следует обратить на то, какую эволюцию цвет проделывает в абстрактных произведениях Евгения Михнова-Войтенко: от мощного и интенсивного колорита ранних работ в свой зрелый период он переходит к тонким, бережным нюансам, и цвет в его произведениях скорее обращается в свет из темноты.
  Несмотря на условное причисление авторов к официальным или неофициальным кругам, экспозиция выставки объединяет их имена общей задачей – показать интерес художников разных направлений к изображению цветочных мотивов и шире – исследованию возможностей цвета как такового.